«Свободная» личность у него часовой и работник без выслуги, она несет службу и должна стоять на карауле до смены смертью, она должна морить в себе все лично-страстное, все
внешнее долгу, потому что она — не она, ее смысл, ее сущность вне ее, она — орган справедливости, она предназначена, как дева Мария, носить в мучениях идею и водворить ее на свет для спасения государства.
Неточные совпадения
Она молча села в карету Алексея Александровича и молча выехала из толпы экипажей. Несмотря на всё, что он видел, Алексей Александрович всё-таки не позволял себе думать о настоящем положении своей жены. Он только видел
внешние признаки. Он видел, что она вела себя неприлично, и считал своим
долгом сказать ей это. Но ему очень трудно было не сказать более, а сказать только это. Он открыл рот, чтобы сказать ей, как она неприлично вела себя, но невольно сказал совершенно другое.
В Авдотье Максимовне не развито настоящее понятие о том, что хорошо и что дурно, не развито уважение к побуждениям собственного сердца, а в то же время и понятие о нравственном
долге развито лишь до той степени, чтобы признать его, как
внешнюю принудительную силу.
Итак, только
внешний нравственный
долг спасает ее от этого пустого фата; будь она свободна, она бы бросилась ему на шею.
Это была настоящая американская выездка, в которой все сводится к тому, чтобы облегчить лошади дыхание и уменьшить сопротивление воздуха до последней степени, где устранены все ненужные для бега движения, непроизводительно расходующие силу, и где
внешняя красота форм приносится в жертву легкости, сухости,
долгому дыханию и энергии бега, превращая лошадь в живую безукоризненную машину.
Круг интересов маленького Сережи
долгое время был ограничен только миром внутреннего чувства, и из
внешнего мира он обращал внимание только на то, какое ощущение — приятное или неприятное — производили на него предметы.
Но отнимите это сознание всякой ответственности, поставьте пред нами существа беззащитные, безответные, состоящие в полном нашем распоряжении, — и заметка г. Аксакова о Куролесове вполне оправдается на каждом человеке, который
долгою работою над самим собою не приобрел нравственной независимости от
внешних развращающих влияний.
Европейское общество
долгое время задерживалось на периферии бытия и довольствовалось
внешним существованием.